Белый йог

«Поразительно!» — подумал я. Однажды днем, когда я лежал на постели, в полутора-двух метрах над моим телом возникло отчетливое изображение моего индийского гуру, висевшего в воздухе параллельно полу и смотревшего на меня сверху вниз. Неожиданно мною овладело состояние покоя, и я ощутил, что мое тело совершает необычные самопроизвольные движения по всей комнате. Мое физическое тело неподвижно лежало на постели, но я ощущал, что какая-то часть меня проделывает все эти движения. Так продолжалось около пяти минут. Потом неожиданно от гуру ко мне протянулся энергетический туннель, и меня, так сказать, пригласили «выйти». В следующее мгновение я уже поднимался из тела. Моей первой мыслью было: «На этот раз я не облажаюсь».

Однажды я уже выпадал из тела, лежа на постели. Тогда я утратил самообладание и мгновенно вернулся обратно. Все тут же закончилось. Но на этот раз я должен был добиться успеха. Я сохранял тишину и спокойствие и просто поддался влечению. Мгновение спустя я уже парил над мостом через Сиднейскую бухту в десяти километрах от своего дома. Был зимний вечер, и в городе начинали зажигаться огни. Помню, что видел краны на стройплощадках возле моста и прочие подобные вещи.

Я тут же начал экспериментировать с вновь обретенной способностью. В прочитанных книгах о выходе из тела говорилось, что перемещение с места на место происходит мгновенно, однако на собственном опыте я убедился, что мне нужно некоторое время, чтобы перелететь мост и удалиться от него на полтора километра. Я был озадачен. Способность анализировать не оставила меня даже во время этого переживания! В течение пяти или десяти минут я предавался экспериментам, пока самопроизвольно не оказался в спальне моей тетушки, которая жила в Мельбурне. Это была пожилая женщина семидесяти с лишним лет. Она только что легла в постель, и на столике перед зеркалом лежали ее вставная челюсть и очки. Я был удивлен — казалось, что я могу немного сдвинуть с места ее очки. Приключение становилось все увлекательнее. Но потом, к несчастью, я ощутил какой-то дискомфорт в теле, и мне стало трудно дышать. Внезапно я вновь очутился в собственном теле. Все закончилось.

За много лет до описываемых событий я прочел несколько книг о странствиях вне тела, об астральных путешествиях, и меня увлекла эта перспектива. Несколько раз я пытался отправиться в такое путешествие, но у меня не получалось. Это было слишком трудно, и я сдался. Но теперь, с помощью гуру, у меня все получилось.

Йога и медитация — это, наверное, самые быстроразвивающиеся формы духовности в западном мире. На самом деле, эти два мира тесно связаны. Йога, которую практикуют сегодня во множестве форм, обещает физическое здоровье и духовный рост. Однако для йогов прежних времен, мистиков Древней Индии, йога была чем-то гораздо большим, нежели частью избранного стиля жизни. Они ревностно искали просветления, избавления от всех уз страдания и неудовлетворенности здесь и по ту сторону гроба, «Высшей Истины».

В действительности слово «йога» означает быть соединенным с «Божественным Сознанием» или «Высшей Реальностью». Это слово означает как цель, так и путь достижения цели. Активная форма йоги включает в себя использование целого ряда методик, как телесных так и умственных.

Существует едва ли не четырнадцать классических разновидностей йоги, большинство из которых не делает акцента на положении тела и дыхании. Каждую разновидность отличают присущие только ей методики, разработанные для достижения желаемого результата.

Обещания и практика йоги привлекали меня с ранней юности. Поиски, которыми я занялся, привели меня в опьяняющий мир, что повлекло за собой множество удивительных личных встреч и мистических переживаний. Мои поиски истины начались в шестнадцатилетнем возрасте. Я начал задумываться о смысле и значении жизни в тот момент, когда потерял ясное представление о том, что меня интересует, куда двигаться дальше, и с беспокойством понимал, что впереди у меня нет точного пути.

Мой папа был врачом-психоаналитиком и любил пофилософствовать. Из всей его огромной библиотеки мое внимание привлекли две книги о восточной духовной традиции: одна о Веданте и йоге, вторая о буддизме. Они обещали мне жизнь, свободную от страданий, личную трансформацию и постижение высшей истины. Мне этого было достаточно. Я нашел то, что искал.

К тому времени, как мне исполнилось 22 года, уже исколесив на мотоцикле Шри-Ланку и набравшись экзотических впечатлений в Афганистане, я по суше добрался до Лондона, а потом вновь вернулся в Индию, в ашрам [1] (резиденцию) Свами Муктанады Парамахамсы. Он был гуру. Мне настойчиво рекомендовали его как учителя, чье простое прикосновение или присутствие способно преобразить жизнь человека.

Когда я добрался до места, гуру был в отъезде. К счастью, через несколько дней он должен был вернуться. Чтобы приветствовать его по приезде мы, всего человек двадцать пять, собрались у входа в ашрам. Среди нас были американец, англичанин и я, австралиец. Остальные были индусы.

Сигнал клаксона возвестил о прибытии гуру. Подъехал синий «Мерседес» 1962 года выпуска, из которого вышел приятной наружности щестидесятилетний мужчина в шафрановых одеждах и очках с золотой оправой. Я совсем не так представлял себе облик святого человека. Проходя через толпу падавших перед ним ниц индусов, которых он легонько пинал ногами, приговаривая: «Осторожно, осторожно, это скорый поезд» (кто-то перевел мне его слова), — Муктананда взглянул на меня.

Два дня спустя гуру удостоил меня частной аудиенции. Он знал, наверное, не больше сорока слов по-английски. Через переводчика я объяснил, что приехал, чтобы научиться правильно медитировать. Все мои попытки медитации в Австралии заканчивались провалом. Вместо того, чтобы достичь спокойствия, я неизменно оказывался в полном напряжении. Гуру ответил просто: «Не волнуйся, все будет хорошо».

Прошла неделя, я в одиночестве медитировал в специально отведенной для этого комнате, сидя на настоящей тигриной шкуре. Неожиданно я застыл. Надо мной стоял Муктананда. Он ударил меня по обеим щекам, провел ладонью по лбу, повернулся и вышел. Вся эта сцена продолжалась секунд пять. Но мне она показалась чудесной. Гуру прикоснулся ко мне, и я знал, что его прикосновение должно принести удачу. Я ждал каких-то перемен. Их не было. С тех пор Баба, как мы ласково называли Муктананду, спрашивал на своем скудном английском: «Хорошая медитация?» «Нет, Баба», — отвечал я. Так продолжалось, наверное, с неделю — он спрашивал, я отвечал отрицательно. Я начинал чувствовать разочарование.

Прошло еще несколько дней, и мои ожидания оправдались. Как-то днем, медитируя в одиночестве, я ощутил нечто странное. Внезапно мое тело начало вращаться по кругу. Я подумал про себя: «Как интересно». Я останавливал вращение, но оно возобновлялось. Прежде мое тело всегда двигалось, повинуясь моим желаниям. С каждой минутой скорость вращения возрастала. Я был доволен. Я знал, что получил «пробуждение», способностью даровать которое и был знаменит Муктананда, — пробуждение кундалини [2], или божественной силы в человеке. Тем временем мое сознание пребывало в покое, и я с увлечением следил за происходящим. Никакого самовнушения, никакой истерии не было и в помине.

Это было пробуждение Кундалини-Шакти [3], разумного аспекта самой жизненной силы, которая спит или дремлет в латентном состоянии, пока ее не пробудит к действию благодать гуру. Ей нужно было полностью подчиниться или отдаться, поскольку это был спонтанный «благодатный» способ достижения самореализации — невероятно привлекательная идея. По прошествии достаточного времени человек очищается от всей нечистоты, которая мешает ему осознать, что он в действительности идентичен «Высшей Реальности», Брахману.

Несколько дней спустя в ашрам приехал канадец. Мы решили пойти помедитировать вместе. Когда мы приняли нужную позу, он начал читать вслух знаменитый 22-й псалом из Библии:

Мне этот текст был знаком в силу поверхностного знакомства с христианством в школьные годы. Но в тот момент меня глубоко поразила красота псалма, и «пробуждение», начавшееся несколькими днями раньше, взорвалось с десятикратной силой. Меня бросило на пол, и я пополз, издавая львиный рык, — во мне бушевала сила десяти человек. Никакому актеришке такое не сыграть — все было невероятно реальным. Я сгорал от любопытства, в изумлении наблюдая за происходящим. Я не испытывал страха и не сопротивлялся, поскольку в этом не было смысла. Бедный мой канадский товарищ (как он сам впоследствии мне признался) никогда ничего подобного не видел. Больше всего увиденное им походило на приступ психоза, вызванного ЛСД [4], но тут дело было в чем-то другом. Он перепугался до полусмерти и попытался все исправить, снова и снова повторяя мантру [5]: «Гуру ом, гуру ом».

С тех пор всякий раз, когда я отдавался «пробуждению», мое тело начинало непрерывно спонтанно двигаться. Это могли быть мощные ритмы дыхания (пранаяма), классические танцевальные па, энергичные упражнения, напоминающие позы хатха-йоги [6], птичье чириканье, говорение на неизвестном языке, беспричинный горький плач, тут же сменяющийся громким смехом, лягушачьи прыжки со скрещенными ногами, сильная дрожь во всем теле, классические жесты рук (мудры), созерцание внутреннего света, выходы из тела и бесчисленные другие проявления. И все это поисходило не так, словно я ловил себя на желании подвигаться тем или иным образом, а потом ему подчинялся, как в психодраме. Что-то мощно овладевало мной и заставляло меня двигаться помимо моей воли (спонтанно).

Бывали и моменты «динамического» покоя. Эти преимущественно телесные проявления называются крийями [7]. Считается, что они способствуют очищению. Что же касается того, почему некоторые наиболее странные проявления были именно такими, можно лишь гадать. Что овладевало мною — внутреннее истинное «я» или что-то другое?

Все это было наслаивалось на типично восточный образ мышления. Муктананда любил говорить: «Бог живет в вас как ваше „я“». Внутреннее «я» каждого человека и Брахман, или Бог, идентичны. Духовная практика заключется в том, чтобы верить в гуру как «самореализованного Учителя». Это значит, что нужно покориться ему как личности и его наставлениям, воспевая гимны на санскрите [8] во славу гуру и оказывая ему почтение. Целью этого служения является духовное очищение, ведущее к переживанию собственной божественности, именуемой самореализацией или просветлением. Этот конкретный путь к просветлению называется «сиддха-йога». Слово «сиддха» означает «достигшее совершенства существо», а слово «йога» — «соединение с тем, что индуисты называют „Богом“ или „Высшей Реальностью“». Иными словами, это единство с Богом, которое должно возникнуть путем «пробуждения», приведенного в действие достигшим совершенства Учителем (хотя Муктананда, по моим наблюдениям, совершенным отнюдь не был). Сиддха-йога и то, что она обещает, казались мне притягательной истиной. В ней была сила, способная менять мир.

Я прожил в ашраме пять с половиной месяцев, подчиняясь строгому ежедневному распорядку. Мы вставали в 4 часа утра и полтора часа медитировали. Если тебе уже посчастливилось получить «пробуждение», ты подчинялся его действию как пассивный наблюдатель. Если «пробуждение» еще только ждало тебя впереди, ты сидел и занимался обычной медитацией, повторяя мантру Муктананды: «Сохам», — что означает «Он это я» или «Я Бог», — в надежде, что вскоре «пробуждение» коснется и тебя. Так мы понимали это тогда. Однако со временем наставления поменялись.

Потом мы выпивали чашку индийского чая с пряностями. За этим следовали полтора часа пения «Бхагавад-гиты» [9] на санскрите. Потом мы шли в прекрасные сады или на мраморный двор, чтобы пару часов позаниматься физической работой в качестве преданного служения гуру, а затем, перед обедом, полчаса распевали мантру «Ом Нама Шивая», что означает «Я поклоняюсь Шиве» [10]. Наш обед я называл «индийским армейским пайком» — простая, острая и вкусная пища.

После обеда мы по желанию еще час пели мантры, а затем еще два часа работали. Далее следовал так называемый даршан, когда гуру выходил, чтобы его лицезрели или приветствовали, после чего мы медитировали еще 45 минут перед ужином. Затем мы еще час пели мантры и, наконец, в 9 часов вечера погружались в сон. Ффух! Расписание не для слабых духом. И так 7 дней в неделю, 365 дней в году. Нечто подобное можно было увидеть в бенедиктинском [11] монастыре XI столетия.

Этот духовный путь на ближайшие шестнадцать лет стал моей основной духовной практикой. Я много раз возвращался в Индию, проведя там в общей сложности четыре года. Однако, несмотря на весь этот поразительный духовный опыт, мои глубочайшие надежды обрести внутреннюю полноту так и не исполнились. И все-таки яркость и очевидная разумность «пробуждения» по-прежнему завораживали меня.

Одновременно я оглядывался по сторонам в поисках дополнительных знаний, которые можно было бы присовокупить к этой восточной практике, чтобы, наконец, открыть дверь к свету, который я все это время искал. Поэтому в 70-х, 80-х и 90-х я перепробовал целый ряд новаторских программ личностного роста: Landmark (в мое время она называлась EST, а затем «Форум») — своего рода курс молодого бойца, прагматичный [12] и без излишеств; Метод Сильва — программа, позволяющая овладеть низкими частотами мозговых волн, исцелять людей, открыть новые возможности психического восприятия и перепрограммировать себя на успех. Далее был «Процесс Четверицы Хоффмана» — дорогостоящая методика радикального искоренения психологических установок, созданных в прошлом твоими родителями.

Потом я изучал и практиковал «Курс чудес» — очень тщательно разработанный аргумент в пользу трансцендентности. Целый год с великим прилежанием я углублялся в это учение. Озадачивало то, что, даже поняв и приняв на веру содержание «Курса», я по-прежнему думал, чувствовал, действовал и получал результаты так, словно никогда о нем не слышал. У моих друзьей, также изучавших «Курс», сложилось такое же впечатление. Я начинал понимать, что один лишь рассудочный, когнитивный подход к трансформации не даст никаких серьезных результатов.

То здесь, то там я находил нечто полезное. Всякий раз, когда я знакомился с новой точкой зрения, информацией или методикой, что-то понемногу менялось — ровно настолько, чтобы подогреть мой интерес. За этим следовали плато-фаза, утрата интереса и вопрос: «Что дальше?» Через несколько дней я неизменно возвращался в свое прежнее состояние. Ни одна программа не приносила обещанных результатов. Я не поверхностный человек. Обычно я докапывался почти до самого дна — пока не понимал, с чем имею дело, с золотой обманкой [13] или чем-то более существенным. Однако я всегда оставался верен своей основной практике сиддха-йоги.

В 1982 году Свами Муктананда умер. Вскоре после этого, во время очередной поездки в Индию, мне довелось поработать организатором международных поездок для одного из двух наследников Муктананды, молодого Свами Нитьянанды. Через несколько месяцев после того, как я ушел с этой должности, произошел «путч» — Гурумайи, сестра и сонаследница Нитьянанды, сместила его за недостойное гуру поведение. Вся эта история развивалась, словно дворцовая интрига из пьесы Шекспира.

В то время я был в Нью-Йорке. Мне позвонил друг из Австралии, который только что заключил очень большой контракт со второй по величине австралийской компанией, Telecom Australia. Он попросил меня приехать, и мы с командой из еще пяти человек сформулировали широкий спектр стратегий личностного и корпоративного роста, целью которых было вывести Telecom в лидеры только что возникшего рынка телекоммуникаций, отличавшегося высокой конкуренцией. Мы помогли сформулировать корпоративное видение, определили ключевые ценности и цели компании, разработали стратегию развития организации и отдельных сотрудников, в том числе развития навыков работы с клиентами, общения, позитивного мышления, определения целей, формирования убеждений и т. п. Думаю, это была крупнейшая корпоративная программа такого рода в Южном полушарии.

К тому моменту я уже имел широкое и глубокое представление о традиционном восточном движении, уходящем корнями в Индию, о прагматичном мире корпоративного консалтинга и о тренингах личностного роста, основанных на философии Новой Эры.

Потом, в 1988 году, все еще занимаясь духовными практиками, я обратил внимание на программу под названием «Аватар», разработанную неким Гарри Палмером. Это была программа управления убеждениями, с точки зрения теории во многом похожая на разработанные нами корпоративные принципы. Однако Палмер уверял, что располагает революционными практическими методиками. Прежде я полагал, что основополагающие убеждения не склонны меняться. Но Палмер говорил: «Создай такую реальность, какая тебе нравится. Убеждения — это реальные силы. Они определяют то, как ты думаешь, чувствуешь, поступаешь и добиваешься успеха. Измени свои убеждения и тем самым измени свою жизнь!»

Я сел на самолет до Лос-Анджелеса и оказался в родном городе Мэрилин Фергюсон, автора разошедшегося миллионными тиражами бестселлера The Aquarian Conspiracy. Она и еще девять человек записались на семинар вместе со мной. Это был дорогой курс, он обошелся мне в 2000 долларов. Нам предлагали чай и печенье, но не кормили и не обеспечивали жильем. Обучение продолжалось 4-5 дней.

Интересная подробность: одним из преподавателей был Инго Суонн — парапсихолог, который, по моим сведениям, показал наилучшие результаты во время цикла тестов, проведенных в Стэнфордском университете. Суонн сотрудничал с университетом шестнадцать лет, а затем двенадцать лет работал на ЦРУ в рамках экспериментов с дальновидением [14]. Я близко сошелся с Инго и даже жил в его нью-йоркской квартире. Работа в качестве преподавателя на курсах «Аватар» никак не была связана с его паранормальными способностями. Инго умер 1 февраля 2013 года в возрасте 79 лет.

Семинар произвел на меня глубокое впечатление. Я испытал временное расширение сознания и на какое-то время обрел полное спокойствие. Во мне развязались узлы, о существовании которых я и не подозревал. Все выглядело многообещающе. Я впечатлился настолько, что полетел в Нью-Йорк, где потратил еще 3000 долларов на девятидневный семинар, чтобы получить лицензию профессионального преподавателя этой методики.

Я стал одним из самых успешных преподавателей «Аватара» в мире, я проводил семинары в Австралии, Новой Зеландии, Сингапуре, Швейцарии, США и Канаде. Кроме того, во Франции я преподавал и свой собственный курс «Обучение принципу решения». Речь шла о решении как первом принципе бытия.

Высшая ступень курса «Аватар» называлась «Волшебники». За 7500 долларов Палмер обещал слушателям божественную власть. Но они так ее и не получили.

Но и после этого все, что я постиг, мне казалось недостаточным. Однако годы с 1988 по 1993 были ко мне благосклонны. Все это время я продолжал медитировать.

Кое-что из проделанной работы не прошло впустую. Я сделал ряд верных наблюдений, привел мысли в упорядоченную систему, открыл для себя некоторые частицы истины и определенные методики, приносившие видимые плоды. Я часто ощущал благодарность и никогда не чувствовал себя обманутым, но было очевидно, что ничто из моих находок даже близко не соответствовало ожиданиям, которые я с ними связывал. В моей жизни были переживания, озарения и изменения, но все они были временными. Были в ней и некоторые очень яркие духовные переживания, которые я подробно описал в своей книге.

К этому моменту я уже имел многолетний опыт, у меня за плечами были тысячи часов медитации, харизматических [15] явлений, исследований и общения со светилами духовности. По воле судьбы я познакомился с этими людьми раньше, чем большинство людей на Западе вообще узнали об их существовании. Вот лишь некоторые из них: Свами Муктананда, Фрэнклин Джонс (впоследствии Ади Да), Бхагван Шри Раджниш (Ошо), Руди (впоследствии Свами Рудрананда), тибетский учитель Махаяны Чогьям Трунгпа, Сатья Саи Баба, Анандамаий Ма, Уппалури Гопала Кришнамурти, Харилал Пунджа (Пападжи), Джидду Кришнамурти, Дуглас Хардинг, Барри Лонг и «моряк» Боб Адамсон (вместе с которым я проводил семинары). Я получил посвящение в Субуд. Писатель-эзотерик Израел Регарди был другом моей семьи. На меня оказали влияние сочинения Алана Уоттса, Вей У Вея, Фрэнклина Меррила Вольффа и христианских мистиков. И мои поиски продолжались. Я вел довольно дисциплинированную и упорядоченную жизнь и, как ни удивительно, за двадцать восемь лет вполне успел все это усвоить.

За много лет я понял, что люди следуют за гуру или присоединяются к подобным группам по разным причинам. Некоторые ищут личностного роста или хотят преодолеть собственные ограничения — отчасти, это желание двигало и мною. Другие хотели быть частью общины. Для третьих это был осознанный выбор образа жизни. Четвертые жаждали славы и власти. Пятые искали любви. Шестые были гедонистами в поисках новых ярких переживаний. Некоторым было важно ощутить чью-то заботу. Поиск смысла жизни, наверное, тоже был одной из главных причин. Большинство людей, вероятно, были движимы сразу несколькими причинами и, как правило, о них не задумывались. Лишь немногие, насколько я могу судить, стремились отделить зерна от плевел.

Лично меня интересовало то, что действительно приносит результат. Кроме того, меня заботил вопрос о том, что же во всем этом на самом деле истинно. Будда отверг индуистские ведические [16] писания. Шанкарачарья, живший в VIII столетии учитель индуистской Веданты [17], отверг учение Будды, чем нанес буддизму на индийском субконтиненте ущерб, от которого буддисты так и не оправились. Рамануджа, другой учитель Веданты, живший в XII веке, отверг представления Шанкарачарьи о «Высшей Истине» и так далее. Господь Чайтанья, живший в XVI столетии и принадлежавший к «традиции Господа Кришны», отверг взгляды многих своих предшественников, провозгласив ересью утверждение «Я есть Бог». Не думаю, что они были движимы какими-то дурными намерениями — их действительно беспокоило, что те, кого они критиковали, проповедовали ошибочные взгляды. Я обратил внимание на то, что многие современники этих учителей проглатывали все, чему их учили, вместе с требухой, не утруждая себя критическим осмыслением услышанного. Зачастую брало верх суеверие. Истина имела значение, когда речь шла о денежных расчетах, но в вопросах духовности люди полагали, что «в дело пойдет все».

Собственно, я не разглядывал эти вопросы с лупой в руках, озабоченно просеивая их в поисках истины. Я был открыт к новому, испытывал искренний интерес, но при этом осмысливал полученную информацию, учился всюду, где было возможно, и все старался проверить на собственном опыте, чтобы разобраться, что действительно ценно, а что эфемерно [18]. Моя жизнь была похожа на лабораторный эксперимент, только я очень свободно относился к клиническим правилам.

Имея за душой все вышеперечисленное — знакомство со светилами, духовный опыт и приобретенное с годами понимание, я все еще верил, что человек способен пробиться через «небесные врата» и остаться по ту сторону. Я взял то, что было открыто мне лично, и лучшее из того, чему я был научен, — например, «пробуждение» Муктананды (которое я, каким-то загадочным образом мог с успехом передавать другим), — и сложил в единую систему, которую назвал «Тренингом Реальности», будучи искренне уверен в том, что это сочетание различных практик даст мне опору для духовного прорыва.

Все это время меня поддерживали и толкали вперед духовные переживания. Я даже удостоился чести соприкоснуться с высшей реальностью в восточной духовной традиции. Вот один из таких случаев. Как-то раз я вошел в состояние турья [19], которое индийская духовная традиция считает четвертым состоянием сознания. Йоги считают это состояние — в дополнение к знакомым каждому человеку состояниям бодрствования, сна и глубокого сна — одним из признаков классического просветления. Я читал об этом, но самому пережить подобное — совсем другое дело.

Первым признаком того, что я вошел в это состояние, было расширение поля зрения. Я сразу навострил уши. Ощущение было таким, словно я вошел в другую реальность. Хотя все окружающее выглядело прежним, всякое ощущение тяжести и болезненности жизни исчезло. Сжигаемый любопытством, я сделал несколько шагов и вошел в комнату, где разговаривали два человека. Один стоял, а другой сидел, прислонившись спиной к стене. Они были увлечены искренней беседой. Но мне они казались не более реальными, чем марионетки в кукольном театре. Их разговор не имел ни смысла, ни значимости. Каждое чувство во мне обострилось; люди и физические предметы вокруг меня выглядели знакомо, но ощущение «реальности» исчезло. Не осталось ни следа от человеческого состояния со всеми его заботами. Завеса неведения спала с моих глаз, и с этой новой точки зрения жизнь выглядела совершенно иной, нежели мне казалось прежде. Она была похожа на сон — одна лишь видимость. Прошло полчаса, и вновь обретенная способность стала угасать.

В другом случае я достиг еще более высокой формы классического восточного просветления — «освобождения», которое превосходило даже турью. Как-то раз, задолго до моей первой встречи с гуру, я вышел на веранду и был заворожен красотой картины: чайка пролетела через силуэт дерева на фоне закатного неба. Внезапно произошло нечто непостижимое и неописуемое. Мое «я» исчезло. Исчезли наблюдатель и наблюдаемое. Одновременно я ощутил чистый экстаз, в котором не было места никаким понятиям, никакому «я», никаким мыслям, никакому времени и пространству и никакому бытию. Это состояние показалось мне более реальным, чем сама действительность: единство, отсутствие дуальности, «я» больше не было, оно утратило смысл. Увы, в тот момент, когда «я» вернулось, чтобы осознать переживаемое, это состояние исчезло, поскольку не могло сосуществовать с присутствием того, кто способен был его осознать. Это была лайя («растворение») индийских йогов, фана (растворение в Боге) суфиев, нирвана («угасание, прекращение») буддистов и безымянное христианских мистиков.

Было ли это «Высшей Истиной»? Мне предстояла встреча с Тем, кого я прежде не принимал в расчет в своих поисках «Высшей Истины».

После 28 лет духовных практик я устал от попыток заинтересовать других людей той или иной программой. И по мере того, как мое профессиональное участие в тренингах личностного роста, обучении медитации и корпоративном консалтинге начало сокращаться, моя духовная практика начала расширяться.

Мой день в австралийском Мельбурне начинался в 4:30 утра с часовой медитации, за которой следовали полчаса созерцания и сорок минут распевания Гуру-гиты [20] — прославления учения и божественных добродетелей гуру с целью получить духовные благословения. (Добродетели гуру, однако, оказались под вопросом, когда выяснились отвратительные подробности гибкой этики Свами Муктананды и других известных мне индийских гуру.) Завершал я свои упражнения тем, что на 45 минут отдавался во власть самопроизвольным проявлениям «пробуждения». Время от времени приходили друзья и присоединялись ко мне в этом утреннем ритуале.

После всех испытаний, которые я на себя накладывал, оставалось одно, которое мне хотелось попробовать. Еще с молодых лет я подумывал о том, чтобы в качестве эксперимента уйти в затворничество. Возможности это сделать у меня никогда не было. Но теперь время пришло. В задней части дома у меня была маленькая каморка. Я попросил одного друга изготовить деревянные щиты для окон и дверь с окном, через которое можно передавать пищу. Я провел взаперти десять дней, никого не видя и не слыша. Это было замечательно! Выйдя оттуда в понедельник, я словно смотрел на все другими глазами, мир сверкал и искрился. Но на следующий день все опять стало прежним.

Увидев в этом упражнении некоторый потенциал, чуть позже я повторил эксперимент. На второй день моего добровольного заключения произошло нечто удивительное.

Я как раз усаживался на кушетку. Я пребывал в совершенно обыкновенном состоянии ума — не медитировал, ничего подобного. Внезапно у меня в грудной клетке возник образ Иисуса Христа. Вместе с образом пришла уверенность в том, кто это такой. Секундой позже я пережил нечто неописуемое. Если втиснуть это в рамки человеческого языка, то я ощутил космических размеров открытость и любовь, исходящую от Иисуса ко мне. Он как будто звал, приглашал меня, говоря: «Отдай мне свою жизнь и дыхание, и Я позабочусь о тебе». Я испытал одновременно потрясение, удивление и радость. Любовь, которую я ощущал, была огромна. Она была абсолютно реальна и личностна, но я не знал, что мне делать с ней. Восточное понимание и восточные практики были настолько мне привычны и знакомы, что я последовал им. Но эту встречу я уже не мог забыть никогда.

Прошел год, и я отправился в Беркли, штат Калифорния, чтобы провести вводную программу разработанного мною «Тренинга Реальности». И тогда произошло второе важное событие. В течение трех дней на меня, словно извне, накатило убеждение, что все, чего я достиг, тысячи часов медитации, озарения и духовный опыт, в общей сложности дали мне круглый ноль. Было такое ощущение, что проект, в который я вкладывался на протяжении 28 лет, в одночасье рухнул. Я почувствовал, что пытаюсь черпать воду из пустого колодца. Я протрезвел. «Что ж, — подумал я. — Буду вести обычную жизнь, доживать свой век и делать, что в моих силах. Все просто».

В тот период я каждый день ездил в округ Марин близ Сан-Франциско. Дорога занимала четверть часа. По радио я постоянно натыкался на программы евангелических проповедников, рассказывающих об исторической библейской вере. Они говорили умело. Их слова вызывали любопытство, вдобавок меня интересовали пять Великих Традиций, которые в отличие от сект выдержали проверку временем, — индуизм, буддизм, ислам, иудаизм и христианство. И вот оно было — библейское христианство, изложенное лучше, чем мне когда-либо доводилось слышать. Поначалу я обращал внимание на общие моменты между учением и мировоззрением Востока и христианством. Потом мое внимание привлекли различия. В течение следующих нескольких месяцев, слушая радиопередачи и заказывая по почте рекламируемые аудиокассеты, я пропустил через себя пару сотен часов христоцентричной библейской информации.

По-прежнему не имея общения с последователями Христа, я теперь знакомился с основами христианства. Я обратил внимание на то, что Христос говорил о Себе, о Своей божественности и о цели Своего пришествия, на Его учение, на Его крестную смерть и физическое воскресение, на все Его обещания, а также на замечательные письма Павла и других Его учеников. Во мне росло желание знать еще больше. И потому, помня о собственной встрече с Ним, а также поскольку я утратил смысл в жизни, и мне нечего было терять, я решил признать Иисуса Христа Господом и Спасителем. Эти слова резали мой слух своей религиозностью, и тем не менее.

Это было самое важное решение в моей жизни. Я знал о решениях все — об их силе, месте и важности. Я учил людей по всему миру «принципу решения». Я мог принять это решение у себя в комнате, но мне хотелось отметить его чем-то запоминающимся.

Мне на глаза попалось объявление, что в город приезжает Билли Грэм. Я слышал о нем — знаменитый евангелист XX столетия, — но думал, что он уже мертв! «Какая замечательная возможность принять решение следовать за Христом на глазах у тысяч свидетелей», — подумал я.

Это было в сентябре 1997 года. Я с нетерпением ждал приезда Грэма. В назначенный час я в числе первых пришел на стадион. Я сел на скамью. Я пришел на это собрание с единственной целью. Когда Билли Грэм пригласил людей принять решение и отдать свою жизнь Христу, я вышел вперед и встал рядом с платформой. Когда настал момент принять решение, я сделал это уверенно, определенно, без малейшего колебания.

С того момента я уже не был прежним человеком. Изменения происходили тихо, без драматизма. Я знал, что значит быть рожденным свыше (какая странная фраза). На меня снизошел мир, или лучше сказать покой, из которого проистекали все мои чувства и переживания. Вместе с покоем пришел новый смысл жизни, новая цель, но, что самое главное, произошло то самое коренное изменение сердца и ума, которого я не смог достичь за годы медитации, духовных практик и харизматических явлений. И это было дано мне по одной лишь милости Христа, вне всякой связи с моими усилиями, упражнениями и практиками.

Что я имею в виду под «изменением сердца и ума»? Помимо прочего, мой характер, мои наклонности стали смягчаться и изменяться. Я это заметил. Мой сын это заметил. Для меня этого было достаточно. Мои поиски закончились. Я обрел покой. Возможно, я использовал те же слова и прежде, но теперь все было иначе. Прежний Майкл Грэм сказал бы: «Да, я знаю, что ты имеешь в виду», — и мне пришлось бы вежливо, но твердо ему возразить: «Нет, не знаешь». Прежде я и понятия не имел, как многого я не знаю.

Во Христе я обрел полноту. Мне не нужно ничего сверх того, что у меня есть. Мне нечего больше искать. Христос и больше ничего. «В Нем сокрыты все сокровища премудрости и ведения», — говорит Библия.

Мое отношение к понятию Бога коренным образом изменилось, обновилось и приобрело правильные очертания. Меня в самое сердце поразили слова о Христе из письма, написанного апостолом Павлом христианам в город Колоссы: «Он есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит» (Кол. 1:15-17).

Библейский текст ожил перед моими глазами так реально и осязаемо, как ни одно другое сочинение философского или духовного характера. Писание стало для меня материнским молоком и пищей для души. Это не значит, что мне нравилось все, о чем там говорилось. Но я верил каждому слову. Измениться должен был я. Роль арбитра истины мне больше не принадлежала. Я подчинился Христу и живому Слову. Это был смелый шаг, и, как я понял впоследствии, его делает всякий, кто пережил подлинное обращение во Христе. Я читал Библию новыми глазами, молился, слушал великолепные разъяснительные проповеди и наслаждался общением в церкви. Какая гигантская перемена! Я бы никогда не поверил, что способен на столь радикальный шаг.

Это был удивительный поворот на 180 градусов. Ничто иное — ни дух Кундалини Шакти, ни дух гуру — не смогло проникнуть в центр моей мертвой природы, которая, как я убежден, есть у каждого человека. Каков же был плод благодати Христовой? Покой. Покой, затронувший все мое бытие и однозначно превосходящий любое имолетное внутреннее состояние или хоровод чудес на периферии моего бытия.

Да, жизнь продолжается. Я не хочу, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто я попал в сон Поллианны. У меня по-прежнему бывают удачные и неудачные дни, но теперь, как бы ни складывалась моя жизнь, Христос и Святой Дух живут во мне как твердое основание, указывая мне путь в течение дня и производя во мне уверенность в спасении ныне и в вечности.

Я живу с благодарностью. Имея обширную базу для сравнения, я не могу не верить в превосходство и всевластие Иисуса Христа, не могу не дорожить Его благодатью и преизобильным ощущением жизни, которым Он наделил меня, начиная с того дня, как я решительно обратился и уверовал в Него.

И да, Его обетования пленили меня. Он сказал: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». А также: «Я есмь путь и истина и жизнь», «Я свет миру» и «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком». И еще: «...кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную». Он также провозгласил: «Я есмь Альфа и Омега [21], начало и конец, Первый и Последний». И еще сказал: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». И, наконец: «Не оставлю тебя и не покину тебя».

Приглашение Иисуса привлекло меня. Возможно, оно влечет и вас. Общее слово «Бог» для меня много значило и тогда, и теперь, но Иисус Христос указывает на Себя как на Спасителя мира. И поскольку я прежде подробно разбирался с этими понятиями, мне стало ясно, что Он говорит не как «Сознание Христа» или «Христос-Михаил» или какой-либо иной из современных, модных или мистических фантомов. Он открылся мне как некогда историческая, а ныне вечная Личность Иисуса Христа, Который «вчера и сегодня и во веки Тот же».

Я много где побывал. Я много что повидал. Наконец, обратившись к Нему, я, как и другие, получил этот чудесный дар благодати. Христос, выплативший мой греховный долг и «кармический» [22] долг одной-единственной жертвой на кресте в Иерусалиме, взял на Себя все, что отделяло меня от Бога, — в земной жизни и в вечности.

Мой путь не был легким и пушистым. Он дал мне пищу для глубоких размышлений о жизни, о тайне смерти и о том, что ждет нас дальше. Эти годы привели меня за завесу в глубокий покой, который обещал Иисус, сказав: «...Я успокою вас», к миру, «который превыше всякого ума», и, наконец, к «Высшей Истине». Ибо, как говорит Иисус: «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными».